16 февраля 1972 г. Среда

Встал по будильнику в 7 час. 30 мин. Обрядился, позавтракал, успел повторить уроки. Сегодня была физкультура. Сделал три круга на лыжах, если раньше делал по два. В школе задержали на классный час. На классном часе говорил Андрей И. о плохих оценках, плохом поведении, о правилах поведения учеников в школе и на улице. Мне дали задание: подготовить материал о сухопутных войсках СССР к 23 февраля.

Когда я пришёл домой, папа хотел меня отправить сдать бутылки, но бабушка напомнила нам, что в среду в приёмной выходной. Я хотел обрядиться, а потом хотел написать Коле письмо. Но пришёл Кобылянский и спросил, перевёл ли я контур Архангельской области. Но я сам за этим хотел идти к нему (это нам было задано по географии). Мы с ним пошли за контуром к Лозовскому В. У Лозовского был Жаравин. Они играли в биллиард. Пока К. Вова и Жаравин играли в биллиард, я срисовал на кальку два контура Архангельской области. Одну отдал Вове, другую взял себе.

Папа мне велел, когда приду домой, сходить в библиотеку. Когда я пришёл, папа спал. Я забыл сходить в библиотеку. А пошёл, когда папа напомнил. Библиотека работает до 17 часов, и она была уже закрыта. Сделав уроки, записываю. Папа к 20 часам уехал работать уже на кран.

Мне часто снятся сны, как будто я летаю. Папа говорит, что я расту.

20 февраля 1972 г. (условная датировка, запись сделана не позднее 1 марта)

Не помню, когда это было, но в эти дни. Пришёл из школы. Бабушка расстроена: нету парня-то с работы… Я знал телефон папы, позвонил ему из клуба. Там ответили, что он сменился в 8 утра. Папа так сегодня и не приехал. Я с бабушкой ходили на лекцию. После лекции ходил в магазин. Бабушка дала мне 5 рублей. Я по-хорошему не посмотрел и отдал в кассу. Кассирша ошиблась: сдачу дала не с пяти, а с десяти рублей. Но я не был уверен, что у меня была пятёрка, а не десятка, и поэтому, сразу в кассу не вернул. По дороге всё-таки вспомнил, что было 5 рублей. Думаю: вот пожива, не скажу ни кому — что-нибудь хорошее себе куплю. А другая мысль твердит: признайся, сделай по честному. Спросил у бабушки, сколько она мне давала, она ответила: 5 рублей. Я не хотел признаться, но набрался сил и признался. Бабушка за это похвалила. Я отнёс деньги кассирше.
Я обязан был по хорошему посмотреть. И в том виноват, что не посмотрел по хорошему. Я в дальнейшем не должен так думать, как в этот день, мол, вот пожива, не скажу… Бабушка у нас честный человек, она сразу же заставила меня отнести деньги обратно.

28 февраля 1972 г. (запись, очевидно, сделана позже)

В понедельник, 28 февраля ездил с папой в областной суд. Нам надо было туда к 10 часам. Мы приехали вовремя, но прождали до 17 часов.

Но к 10-же часам явилась в суд и… матка. В зале суда в это время были заседания, и папа был там. Она меня увидела и подошла: «Здравствуй, Слава…» Я быстро от неё ушёл в холодный коридор. Пока шло наше заседание, а оно шло более часа, я очень переживал. Папа вышел очень расстроенный. Суд решил не в нашу пользу. Она тут же всего наврала, всего. А наверное, она судью подкупила. В прямом смысле.

Папа, когда мы вышли из суда, купил бутылочку (а это надо понимать, от чего — не от радости…). Мы ещё кое-что купили. Папа сразу ушёл на работу, не заезжая домой — пьяненький. Я приехал домой в 21 час. Да, мы ещё купили в комиссионном магазине счётчик. Бабушка, конечно, нас за это поругала. Она очень трусливая перед электричеством, но папа хочет провести две розетки. И я с этим согласен.
Выучил уроки на завтра, конечно, плохо…
Не смотря ни на что, уроки я обязан был сделать хорошо.

ЗА 11 ЛЕТ ДО ЭТОГО…

ПИСЬМО (Письмо написано матерью на имя отца, Валентина Васильевича. Выдержано в резком тоне, очевидно, как ответ на его послание с ругательствами и угрозами. Дата не указана, но можно предположить, что оно было написано весной 1961 года, когда мать была беременна Светой (моей сестрой): «На днях пойду в декрет…».)

Гр. Отшельник!

Решила, не задерживаясь, ответить на Ваше письмо, дабы не заставить Вас долго ждать. Отвечаю всё по порядку, так, как написано было Вами. Вы хотите приехать, или, как Вы пишете, «осчастливить» себя и меня личным свиданием. Правильно, что Вы написали это слово в кавычках. Так как я нисколько не нуждаюсь в этом, и думаю, что Ваша поездка будет напрасной и безуспешной. Это будет так точно!

Я хочу Вам ответить раз и навсегда, что сына Вы не получите ни по-хорошему, ни по-плохому, и можете не мечтать об этом. Я вижу, Вы мне очень угрожаете в противном случае, но я нисколько не испугалась Вас, и не думаю пугаться. Я готова ко всему. И предпочитаю самое худшее, но сына никогда не отдам. Делайте со мной, что хотите. Можете и убивать, а это Вы сможете, конечно, я не сомневаюсь, но по-вашему никогда не будет.

Вы запугиваете меня, что если я не отдам Вам сына, то у меня не будет отца для второго ребёнка. Но и этим Вы меня не запугаете. Да, Вы уже почти добились своего: он действительно сейчас от меня отказывается. Но ничего, я всё перенесу. Воспитаю и второго ребёнка. И его я никогда не обвиню ни в чём, т.к. виноваты толькоВы. И всё же, я не отказываюсь от своего ребёнка, и не откажусь никогда, не променяю его ни на какого, как Вы пишете, на мужа. Нет, этого никогда не будет. Он действительно сначала просил отдать его, но я, как видите, не согласна, несмотря ни на что. И нисколько не боюсь остаться одна. А то, что Вы пишете, что я оставлю его у матери, ничего не значит, т.к. мы живём с ней вместе, и отделяться не думаем. Поэтому он всегда будет при мне. А образование он получит не хуже, чем дали бы ему Вы. Я позабочусь об этом сама, и прошу не вмешиваться в нашу жизнь.

Вы пишете, что безграмотная старуха не сможет дать ему ничего хорошего. В этом Вы глубоко ошибаетесь. И потом, оглянитесь сначала на себя. Велико ли Ваше образование, и образование Вашей безграмотной матери? Чем Вы лучше? Только тем, что оба были активными участниками художественной самодеятельности?

Просите меня одуматься, и не делать ребёнка несчастным. К Вашему сожалению, он будет только счастливым, несмотря на то, что вырастет без отца. Скорее он был бы несчастным, если бы воспитывался у Вас, без матери или же с мачехой. А что касается того, кого он называет папой, то знайте, что про Вас он забыл с первого дня и никогда не вспоминает. Василия же называть папой я его ещё не приучаю, т.к. ни на что не надеюсь, да уже и поздно.

Ещё раз прошу не соваться в мои дела. Я Василия нисколько не запугиваю, что покончу с собой. На аркане я его не тяну и даю ему полную свободу. И согласна дать ему развод, хоть сейчас же. Конечно, я его люблю. Это действительно так, и любовь эта – настоящая. А то, что когда-то я испытывала к тебе, то от этого не осталось и следа. Не скрою: сейчас я тебя ненавижу, презираю, и вовсе не хочу знать!

И ещё, что касается родных Василия… Пожалуйста, поезжай, и трепли им, что тебе вздумается. Мне с ними не жить, и бояться нечего. Я от них независима. Зато теперь я вижу, что ты хуже всякой бабы – только и умеешь, что собирать и распространять сплетни.

Я тоже готова судиться, и это будет. Но ты, конечно, не выиграешь ничего. Никакой суд тебе не присудит моего сына. И чем ты сможешь доказать, что ты — его отец? Отчеством? Это не аргумент. В свидетельстве о рождении у него отца не значится, а отчество я могла дать первое попавшееся, и какое угодно. Выставишь свидетелей? – Пожалуйста. Только меня очень интересует и даже смешит, когда ты называешь себя отцом. Помнишь разговор, когда я хотела подавать на тебя в суд? Что ты мне ответил? – Что я ни чем не смогу доказать, что он твой сын. Ты отказывался от него, и в то же время ходил навещать. Поздно хватились, Валентин Васильевич! Почему же, когда мы жили вместе, Ваша мать не водилась с ним, и мне приходилось его возить в ясли на 25-й лесозавод? Вы, наверное, сами не забыли этого: всё плакала, что не может, и не будет водиться с ним. А теперь, когда вырос, так и водиться захотели. Вы меня рассмешили.

До Вашей жизни мне нет никакого дела. Я нисколько не интересуюсь ей так, как Вы интересуетесь моей. Вы мне не нужны, и можете забыть обо мне навсегда. И моё твёрдое решение, повторяю: Славушки Вам не видать, как своих ушей. Я не променяю его ни на какого мужа, будь он лучше всех. У меня всё же есть материнские чувства, и отказаться от своего ребёнка я не могу. Так что напрасны все Ваши надежды, даже на суд. Без моего согласия ничего не выйдет, а согласия я никогда не дам.

Может, Вы надеетесь украсть его, тогда пеняйте на себя. Я готова ко всему, но Вы добром его не получите.

Ты даже Василия запугал. Что кому-нибудь из нас – нож в спину. Но я не из пугливых. Очень жаль, что у меня мало времени на письма, и очень много работы, а то бы я могла, как следует, ответить. На днях пойду в декрет, дак будет времени больше. А ещё вот что: мы скоро уезжаем отсюда в Ташкент, так что, боюсь, Вы нас здесь не застанете, если не приедете до 5 июня. Вот пока всё. Новый адрес можете узнать через Василия, хотя я с ним связи теперь иметь не буду. Я вижу, вы с ним стали хорошими друзьями, если уж вместе читаете мои письма. И он оказался таким же подлецом, как и ты.

Интересно, почему ты всех своих «выделков» не собираешь, например, из Мурманска, да ещё кое-откуда? Собрал бы всех. У тебя много их, не один мой. Ты ведь сам хвастал, что за один вечер по 8 ц. ломал, так, наверное, много их по белому свету расплодилось.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ: Цена Истины. Глава 4 _____ ♦ _____ В начало